О Сергее Дягилеве

В 2009 году исполнилось 100 лет Русским сезонам Сергея Дягилева.

Старый и Новый свет торжественно отметили эту знаменательную дату. В Европе, Азии, Америке, Австралии состоялись бесчисленные выставки и фестивали, конкурсы и конференции.

Сергей Дягилев — знаковая фигура XX века. Благодаря ему русское искусство вышло на мировую арену и стало мощнейшим фактором влияния на развитие мировой культуры.

До того, как обратить свои взоры на Запад, Дягилев, с присущей ему страстностью, азартом и тягой к совершенству, пытался реформировать художественную жизнь России. Именно он был одним из основателей и идеологов объединения художников и издателем одноименного журнала «Мир искусства» (1898–1904). Именно ему Петербург обязан блестящими выставками современных европейских художников, а выставка русского портрета XVIII–XIX веков, организованная Дягилевым в Таврическом дворце в 1905 году, явилась полным откровением для петербуржцев — многие, из более чем двух тысяч портретов они увидели впервые.

В 1906 году началась многолетняя дягилевская эпопея продвижения русского искусства на Запад. Ему льстило, что друзья находили в его чертах сходство с Петром I, может быть поэтому, задуманный им план экспансии русской культуры в Париж, Лондон и другие столицы мира он осознавал как продолжение миссии «прорубить окно в Европу». Показанная в Париже выставка иконы и русской живописи, переехавшая потом в Берлин, Монте-Карло и Венецию, немало удивила европейскую публику, даже не подозревавшую о столь значительной художественной культуре в России. Но это только начало.

В 1907 году — пять симфонических концертов в Париже, на которых выступили Римский-Корсакова, Рахманинов, Елазунов, Шаляпин. В 1908 году — сезоны русской оперы, в 1909 — первый оперно-балетный сезон, которой стал поистине триумфом русского театра. Ошеломленный европейский зритель не ожидал такого культурного нашествия «русских варваров», но покорился сразу и бесповоротно. Будучи антагонистом массовой культуры и презирая вкусы толпы, Дягилев своими рафинированными, раритетными спектаклями умел создать массовый экстаз, повелевая этой толпой. Европа рукоплескала Анне Павловой, Вацлаву Нижинскому, Тамаре Карсавиной и Михаилу Фокину. А художники дягилевских сезонов, Николай Рерих, Александр Еоловин, Александр Бенуа, Лев Бакст, чья сценография стилистически и конструктивно объединяла целостность спектакля, вскоре стали законодателями художественных вкусов в Европе. Изумительная способность Дягилева угадать дарование и сделать все, чтобы оно максимально раскрылось, была органичной чертой великого импресарио. Дягилев не боялся провалов, но не терпел повторений — так началась череда жестоких расставаний и новых поисков. Он словно из-под земли добывал таланты, ими восхищался, но, выжав главное, оставлял их. Так, на смену хореографу Фокину пришел Нижинский и Мясин, затем Бронислава Нижинская и Баланчин. На смену художникам первых сезонов — Пабло Пикассо, Андре Дерен, Жорж Брак, Морис Утрилло и Джорджио Кирико.

Дягилев явил миру двух величайших русских композиторов Игоря Стравинского и Сергея Прокофьева и хотя для «Русских балетов» в разное время работали Клод Дебюсси и Морис Равель, Эрик Сати и Рихард Штраус, Мануэль де Фалья и Франсис Пуленк, балеты Стравинского и Прокофьева не уходили из репертуара до последнего сезона.

Дягилев покорил мир, но память о России его не покидала. Он умер в Венеции в 1929 году, так и не осуществив своей мечты — вернуться в Россию и показать ей свое детище. Это был единственный проект, которой он так и не реализовал. Для российского зрителя феномен Дягилева навсегда остался легендой.

Ощущение современников после ухода этой гениальной, противоречивой личности выразил Прокофьев: «…поразило исчезновение этой громадной и несомненно единственной фигуры, размеры которой увеличиваются по мере того, как она удаляется».

Его идея перманентной революции в искусстве дала толчок к поискам новых форм во всех видах искусства. Одним из первых Дягилев понял роль визуального языка, опирающегося на интенсивный цвет, предвосхитив поиски русского авангарда начала XX века, а высоко оцененная им хореография Нижинского и Баланчина предвосхищала язык симфонического танца.

Волна русского влияния прокатилась по всему миру. Сейчас, откатившись назад, она вернулась в Россию. К нам стало возвращаться значительно обогащенным то, что благодаря Дягилеву, Россия когда-то дала миру.